ИГОРЬ МАЛАХОВ
Таких раньше называли авантюристами. Будучи священником в Ейске, этот человек был одновременно агентом чекистов. Получив сан епископа, богохульствовал, а затем вообще отказался от церкви. В годы Великой Отечественной стал ключевой фигурой в одной из самых хитроумных разведопераций нашей армии. До последнего времени её подробности были засекречены. Подробно об операции «Послушники» рассказал в девяностые годы её автор и непосредственный руководитель Павел Судоплатов. Последовали его примеру и сами «послушники».
Василий Михайлович Ратмиров родился в семье священника станицы Нововеличковской в 1887 году. Учился в Екатеринодарском духовном училище, затем в Ставропольской семинарии. Был священником в станице Стародеревянковской, потом в Темрюке. С октября 1914 года служил в Николаевской церкви города Ейска. Сведения о возведении Ратмирова в сан епископа Ейского то ли в 1921, то ли в 1922 году очень туманны – он сам же этого тумана и напустил. Позже мы узнаем зачем. Впоследствии Василий Ратмиров утверждал, что в сан епископа его возвёл сам патриарх Тихон. Но Русская православная церковь это отрицает, и ни в каких списках епископа с таким именем нет. Предполагается, что Ратмирова сделали епископом обновленцы, «живоцерковцы», отколовшиеся от Русской православной церкви и выступавшие за сотрудничество с советской властью. Последнюю установку Ратмиров выполнял рьяно. Известно, что с приходом советской власти в Ейск в 1920 году, он активно сотрудничал с ГПУ, являясь по сути осведомителем чекистов. Какую опасность это представляло для мирян, можно себе представить, вспомнив, что на исповеди человек раскрывается полностью.
Церковная карьера Ратмирова шла вверх. В 1922 году он был назначен архиепископом Армавирским и Майкопским. Затем – арест, несколько лет заключения, после чего Ратмиров – митрополит Курский. При этом его отношение к своим обязанностям более чем странно. «Не скрывал своего безбожества, ходил по Курску бритым, в гражданском костюме, с папиросой в зубах… с женой под ручку, не только по городу, но и в церковь», - таково описание очевидца. Чуть позже Ратмиров становится управляющим делами обновленческого синода, а после его ликвидации – управляющим делами первоиерарха митрополита Виталия Введенского. Через его руки проходила вся документация обновленцев, и Ратмиров, очевидно, постарался, чтобы его имени в ней не осталось. Ведь в списках руководителей обновлеченской церкви такого иерарха… тоже нет.
В конце тридцатых годов советская власть расправилась и с «дружественными» обновленцами. Властвовать над душами она хотела единолично. 22 июля 1938 года Ратмиров тоже был арестован, а 2 августа следствие получило служебную записку «сверху». Начальник 4-го отдела 1-го управления НКВД писал: «Просим освободить из-под стражи Ратмирова Василия Михайловича. Ратмиров – наш агент». Арестованного немедленно освободили. Карьеры в церкви было уже не сделать. Мало того, священнический сан стал смертельно опасен, и Ратмиров с лёгкостью отказался от него, став бухгалтером в одном из советских учреждений. Несколько лет практики управления делами обновленческой церкви хватило с лихвой.
Чекисты вспомнили о Ратмирове с началом Великой Отечественной. Ему предложили участвовать в необычной разведывательной операции. Впрочем, дадим слово непосредственным участникам событий.
«Началась эта операция ещё осенью 1941 года, когда калининский епископ Ратмиров в период краткосрочной оккупации города якобы перешёл на сторону гитлеровцев. Тогда же с его помощью два молодых офицера НКГБ были внедрены в среду тех местных церковников, которые действительно сотрудничали с оккупантами», - вспоминает ветеран КГБ Сергей Хумарьян.
«Операция «Послушники» проводилась под прикрытием как бы существовавшего антисоветского религиозного подполья, поддерживаемого Русской православной церковью в Москве. По легенде возглавлял это подполье епископ Ратмиров», - пишет в своих воспоминаниях Павел Судоплатов.
А вот, что говорит о подготовке операции один из членов разведгруппы Иван Михеев: «Когда меня, 22-летнего сержанта истребительного батальона НКВД, пригласили в кабинет начальника управления по работе в тылу врага П.А.Судоплатова, я очень удивился… И уже совсем ничего не мог понять, когда меня стали подробно расспрашивать, как я отношусь к церкви и часто ли бываю на богослужении».
Вопросы эти Михееву задавались не зря. Вот, что пишет Зоя Рыбкина-Воскресенская об отборе кандидатов в разведгруппу: «Комсомолец вёл себя довольно развязно, но я знала, что он первоклассный радист, и надеялась на его благоразумие. К сожалению, парень оказался легкомысленным и на вопрос владыки, выучил ли он молитву, бойко ответил: «Отче наш, блины мажь. Иже еси – блины на стол неси…» И нечто подобное в том же духе. «Хватит, - остановил его епископ, - считайте себя свободным».
Пришлось срочно искать замену насмешливому комсомольцу. Ратмиров отнёсся к заданию чекистов со всей ответственностью. Отобранных разведчиков учил молитвам, церковной службе, правильному ношению облачения священников. Наконец, действующие лица операции «Послушники» определились окончательно. Под прикрытием Василия Ратмирова работали опытный разведчик капитан НКВД Василий Иванов, действовавший под псевдонимом «Васько», и сержант НКВД Иван Михеев, или «Михась». В группу входила также радистка Анна Баженова («Марта»). Действиями разведгруппы в Калинине (Твери) управляла Зоя Рыбкина. Непосредственным руководителем операции был «бог советской разведки» Павел Судоплатов.
Вот когда сказалась предусмотрительность Ратмирова, старательно вычищавшего своё имя из церковных документов. Впрочем, за него могли постараться и чекисты. Ведь Русская православная церковь никогда бы не сделала вновь епископом человека, однажды снявшего с себя этот сан - даже ради государственной необходимости. А заниматься внутренним расследованием было некогда. Шла война.
«Послушники» должны были, когда Калинин займут немцы, передавать своим сведения о передвижении вражеских войск. Если же в городе появится кто-либо из высшего фашистского руководства (что ожидалось), группу обязали, жертвуя собой, уничтожить «гостя». Немцы к русским священникам относились лояльно, поэтому Василий Ратмиров встретил у них сочувствие. Играли разведчики так хорошо, что, по воспоминаниям Ивана Михеева, однажды его обстреляли из автомата прямо среди бела дня какие-то патриоты. Очереди раздались из руин, каких много осталось в городе после боёв. А молоденькой радистке пришлось скрываться от немцев, хватающих молодёжь для отправки в Германию прямо на улицах. Зоя Рыбкина описывает, как Аня Баженова искусно гримировалась под старуху.
Оккупация Калинина длилась всего два месяца. Столько и продлилась бы операция «Послушники», если бы не крутой поворот событий. Начальнику калининского гестапо Крюгге вздумалось «завербовать» Ратмирова. Уходя из города, немцы оставляли здесь значительную сеть своих агентов, которую быстро раскрыло НКВД с помощью епископа. Капитан Иванов ушёл вместе с немцами и вплоть до освобождения Белоруссии передавал в Москву ценные сведения. Василия Ратмирова с освобождением Калинина чуть не арестовали сотрудники СМЕРШа, но вмешалось руководство свыше. Операцию «Послушники» решено было продолжить. Ратмиров, игравший роль его секретаря Михеев и радистка Баженова оставались в Калинине до лета 1943 года, ведя искусную радиоигру с абвером (немецкая разведка). Якобы завербованный епископ передавал противнику дезинформацию о состоянии и передвижении советских войск.
С освобождением Смоленска Ратмиров получил сан архиепископа Смоленского и Калининского. Состоящий при нём Михеев занимался расследованием деятельности смоленской школы по подготовке духовенства, работающей под покровительством абвера. Многих её воспитанников потом нашли и арестовали в нашем тылу.
Все чекисты-участники операции «Послушники» были награждены боевыми орденами. «По приказу Сталина епископ Ратмиров после войны был награждён золотыми часами и медалью», - пишет Павел Судоплатов. От церкви Ратмиров получил право ношения креста на клобуке. В конце войны он служил архиепископом Минским и Могилёвским. Много сделал для восстановления храмов у себя в епархии, активно защищал священников от ретивости советских карательных органов. Но своих прежних замашек не оставил. Был замечен в многочисленных аморальных поступках и финансовых махинациях. В Синоде по этому поводу начали разбирательство, и в 1946 году Ратмиров подал в отставку. В следующем году его вызвали в Синод для объяснений, но… архиепископ исчез. «Тип, до того нравственно опустившийся, что спасённый им из тюрьмы Виталий Боровой, впоследствии профессор-протопресвитер и один из архитекторов внешней политики Московского патриархата с конца 40-х до начала перестройки, долго сомневался в благодатности своего священства, полученного из рук этого иерарха», - пишет историк русской церкви Дмитрий Поспеловский.
И совсем по-иному отозвался о Ратмирове Иван Михеев: «Не словом, а делом доказал свой патриотизм и верность Родине. Мне же он запомнился как человек исключительного благородства и верности своему долгу».
По некоторым данным, Иван Ратмиров умер под Москвой, на собственной даче в Кунцево – приблизительно в шестидесятые годы.